• • Кв. 5
• Характеристика квартиры на 1914 год: 10 светл. и 1 темн. комн.;
  площадь — 67 кв. саж.;
  годовой доход, который могла приносить квартира, — 4200 рублей.

Квартира №5

До революции самая роскошная и большая (10 комнат) квартира принадлежала владельцу дома караимскому фабриканту и благотворителю Илье Давидовичу Пигиту (1851–1915). Здесь в 1918 году пред покушением на Ленина останавливалась Фанни Каплан, а в 1980-е годы квартиру заселили хиппи

Владельческая квартира № 5 находится на третьем этаже дома в его фасадной части. Окна парадных помещений квартиры (зал, столовая, кабинет, гостиная) выходят на Большую Садовую, окна спален — во двор. До революции здесь жила семья караимского табачного фабриканта Ильи Пигита — владельца всего дома на Большой Садовой. В 1918 году у племянников домовладельца — Анны и Давида Пигит — останавливалась Фанни Каплан. С начала 1920-х годов огромная квартира превратилась в многонаселенную коммуналку, а в середине 1980-х годов после расселения — в хиппи-сквот, называвшийся Булгаковским. До 1996 года в квартире сохранялись уникальные интерьеры — кессонированные потолки с окрашенной под дерево лепниной, богато оформленное в барочном стиле слуховое внутреннее окно, роспись на стенах, дубовый паркет и модерновые двери. Сейчас в бывшей владельческой квартире располагается офис.

Квартира №5. Фотографии Пола Спэнглера, 1996 г., Квартира №5. Фотографии Ольги Бернс, 1996 г.

1900–1910-е

Илья Пигит и Фабрика «Дукат»

Илья Давидович Пигит родился в 1851 году в караимской семье в Керчи. В 1867 году он вместе со своим братом Савелием (Садуком) поступил рабочим на московскую табачную фабрику евпаторийского караима Самуила Габая, которая находилась тогда в Салтыковском переулке (сейчас Дмитровский переулок).

Впоследствии Илья Пигит стал одним из директоров предприятия Габая, а в 1891 году открыл свою собственную табачную фабрику «Дукат» Торгового дома «И. Пигит и компания». В этом же году Илья Пигит был причислен к московскому купечеству второй гильдии. Впоследствии Пигит указывается как присяжный поверенный Московского коммерческого суда и член Московского отделения попечительства о слепых. По одной из версий, название новой фабрики было образовано из сочетания фамилий двух караимских московских фабрикантов — Дувана и Катыка. Среди родственников Пигита бытует другая история, которую мы записали в Симферополе от внучатой двоюродной племянницы Ильи Галины Гладиловой-Ормели:

«Пришел Илья к своей сестре Еве и говорит: „Фабрика уже построена, а названия нет“. А она сидит и перебирает дукатики и нанизывает их на монисты, как это принято у женщин. И она говорит: „Вот дукат — золотая монета. Назови, как дукат“. Была такая версия — ее бабушка мне рассказывала. Ну почему Пигит должен был называть фабрику в честь своих оппонентов?»

В 1895 году приказчиками табачной фабрики Пигита стали севастопольский мещанин Мордухай Абрамович Прик, бахчисарайский мещанин Юфуда Авраамович Оксюз и бахчисарайский мещанин Борис Исаакович Катлама. Брат Мордухая Прика, Иосиф Абрамович Прик, состоял членом Московского общества вспомоществования бедным караимам, жил в шестиэтажном доходном доме в Мыльниковом переулке, 7 (сейчас улица Жуковского, дом сохранился), а его родственники с 1921 года жили в 53-й квартире дома на Большой Садовой, 10. В начале XX века Борис Катлама (1874, Одесса — 1949, Париж) жил в собственном доходном доме на Большой Пресненской улице (сейчас улица Красная Пресня, 28), построенном в 1904 году по проекту архитектора Эдмунда Юдицкого — автора дома Пигита на Большой Садовой, 10. В справочнике «Вся Москва» за 1914 год Катлама значится как владелец коробочно-картонажной фабрики, а в завещании Пигита, составленном в 1910 году, указывается как брат жены Ильи Давыдовича — Веры (Беруха) Исааковны.

В 1910 году «Торговый дом И. Пигит и компания», торгующий под фирмой «Дукат», был преобразован в «Товарищество табачной фабрики „Дукат“». К 1911 году число рабочих на фабрике достигло 800 человек. Все они трудились в Чухинском переулке (с 1913 года называвшемся Тверским-Ямским переулком, а сейчас это улица Ярослава Гашека).

Владение в Чухинском переулке было приобретено Пигитом в мае 1902 года, а купчая на владение номер 556/480 (Большая Садовая, 10) относится к маю 1901 года. Считается, что Пигит хотел сначала построить фабрику на Садовой, но из-за непосредственной близости к церкви Святого Ермолая ему было отказано в возведении промышленного объекта. В 1902 году он получил разрешение от Московской городской управы на строительство жилого дома на Садовой. На территории фабрики в Чухинском строительство шло вплоть до Первой мировой войны.

Пигит организовал массовый выпуск дешевых сортов табака, махорки и папирос ручного производства, рассчитанных на широкие слои покупателей. Именно поэтому во время Первой мировой войны его фабрика получила баснословную прибыль. У товарищества было несколько магазинов в Москве — на Большой Никитской в несохранившемся доме № 32, на Кузнецком Мосту в пассаже Солодовникова (здесь торговал брат Ильи Садук Пигит), на Петровских линиях в доме действительного статского советника Якова Соломоновича Полякова, на Петровке в доме почетной потомственной гражданки Марии Ивановны Рудаковой, на Арбате в доме Бобовича. Следует отметить, что магазином на Арбате, скорее всего, заведовал племянник Ильи Давид Пигит, который торговал под фирмой «Пигит Д.С. насл.». Торговые точки находились в Петербурге, Самаре, Симбирске, Оренбурге и Юрьеве.

Фотографии табачной фабрики «Дукат»

Завещание Ильи Пигита

1 января 1914 года Илья Пигит оставил должность директора товарищества «Дукат». Незадолго до этого в октябре 1913 года был составлен документ о выкупе у Пигита недвижимости в Бахчисарае и Москве, относящейся к фабрике. 30 ноября 1915 года Илья Пигит скончался, и в марте 1916 года было обнародовано его завещание, составленное еще в 1910 году.

Родственники Ильи Пигита

У Ильи и Веры Пигит (в девичестве Катлама) не было детей. Поэтому по завещанию больше остальных получили племянники. У Пигита были родной брат Садук (Савелий) Пигит, умерший в 1898 году, и сестра Сарра (в замужестве Ерак). В первую очередь часть завещанного получили дети Садука и Эмилии Иосифовны Пигитов (р. 1862) — Давид, Анна, Самуил, Дина. Сначала они жили на Никитском бульваре, но впоследствии переехали на Большую Садовую. Давид Садукович Пигит (1888 — не ранее 1929) указывается в числе душеприказчиков Ильи Пигита. Он же, согласно завещанию, был обязан нести ответственность за содержание и лечение своего душевнобольного брата Самуила Садуковича Пигита, а после смерти последнего передать некоторую сумму Московскому университету для учреждения стипендии имени Самуила Пигита. Достоверно известно, что Давид тесно общался с эсерами, носил кличку «Балкон» (или в других документах «Балкан») и был впервые арестован в 1914 году, затем еще раз в 1916 году. В протоколе Московского охранного отделения Давид Пигит значится как мещанин Серпухова. Сохранились отрывочные воспоминания Андрея Белого об Илье, Вере и Давиде Пигитах. Последний принимал определенное участие в событиях первой русской революции.
Андрей Белый. Между двух революций. Воспоминания об Илье, Вере и Давиде Пигитах
До революции Давид Пигит был директором типографии торгового дома «Мысль». Акционерами типографии числились его сестры Дина и Анна, караим и управляющий дома № 10 на Большой Садовой, Илья Вениаминович Сакизчи, а также неизвестные: Давид Савельевич Эрак и Василий Яковлевич Сорокин.

Сестра Давида Анна Садуковна Пигит (1884–1938) — левая эсерка, осужденная за революционную деятельность царским судом, отбывала наказание на Нерчинской каторге, где познакомилась с Фанни Каплан. После освобождения Анна вернулась в Москву и поселилась в пятой квартире на Большой Садовой — именно там останавливалась в 1918 году Фанни Каплан перед покушением на Ленина. На следующий день после покушения Давид Пигит вместе с сестрой Анной были задержаны — арест произошел столь внезапно, что в следственное отделение попали все находившиеся на тот момент в квартире люди: левая эсерка Мария Александровна Попова, проживавшая вместе с Лазарем Шмидтом, Давид и Анна Пигиты, социалистка-революционерка Вера Тарасова и Вера Штольтерфорт, отбывавшие каторгу вместе с Фани Каплан, квартирантка, слушательница юридического факультета университета Шанявского Мария Коциовская. Все они были впоследствии освобождены как непричастные к покушению.
Протокол допросов задержанных в квартире №5 в 1918 году
В начале 1920-х годов Давид Пигит состоял членом коллегии «Центропечати», работал заведующим отделом учета и распределения агентства, потом — заведующим Центральной учетно-распределительной комиссией (ЦУРК) «Центропечати». В справочнике «Вся Москва» на 1925, 1926 и 1929 годы. Давид Пигит указывается, как член Общества политкаторжан, а в 1927 году — как сотрудник издательства Общества политкаторжан. В 1924 году при Обществе была создана музейная комиссия в системе Агитпропа Центрального совета Общества, в которую вошли старые революционеры, репрессированные царским режимом, в том числе и Давид Пигит. В списке жильцов на апрель 1924 год Давид Пигит записан как житель пятой квартиры (с примечанием о том, что он бывший домовладелец) и заведующий книжным складом «Маяк». О его дальнейшей судьбе сведений нет. Анна Пигит закончила Кооперативный институт, созданный на базе университета имени Шанявского и числилась научным сотрудником Государственного архива феодально-крепостнической эпохи. В 1938 году была арестована и расстреляна.

Известно, что в квартире с 1924 года жила Анастасия Алексеевна Биценко, родившаяся в 1875 году в Екатеринославской губернии. До революции она отбывала ссылку в Акатуйской тюрьме вместе с Фанни Каплан. Биценко была членом ВКП(б) и в 1920-е годы занимала должность ректора Высшего кооперативного института, потом работала пропагандистом на швейной фабрике. В 1938 году Анастасия была расстреляна. Согласно записям в домовой книге 1940 года именно в ее комнате находился телефон.

Дольше всех из семьи Пигитов в квартире проживала Дина Садуковна Пигит (1895–1944). Она работала референтом в Научно-исследовательском институте мирового хозяйства и мировой политики, а в эвакуации — медсестрой в госпитале.

Вместе с детьми (Анной, Давидом и Диной) в пятой квартире проживала их мать Эмилия Иосифовна Пигит «на иждивении у сына», как записано в списке жильцов на апрель 1924 года.

Родственники Ильи Пигита из Симферополя

В Симферополе живут потомки двоюродной сестры Ильи Пигита, Евы Моисеевны Пигит (1861–1942), в замужестве Фиркович. Ее отец, Моисей Пигит, приходился братом Давиду — отцу Ильи Пигита.
Из воспоминаний Галины Прокопьевны Гладиловой-Ормели, правнучки Евы Фиркович

1920–1930-е

В квартире № 5 в апреле 1924 года были прописаны 14 человек, среди них жили и четверо родственников домовладельца И.Д. Пигита: Давид Савельевич, Анна Савельевна, Дина Савельевна и Эмилия Иосифовна. В 1925 году Эмилия Иосифовна уже не числится среди прописанных жильцов пятой квартиры, но появляется Э.С. Пигит. Из квартиры выезжает, видимо, сын Пелагеи Васильевны и Константина Николаевича Федосеевых — двадцатитрехлетний типографский чернорабочий Константин Николаевич Федосеев. Четырнадцатым и пятнадцатым жильцами квартиры в 1925 году становятся И.А. Сысоев и Ф.П. Кузин. Переезды происходили и в пределах одной квартиры. Так, Павлюченко обменялся комнатами с Еленой Михайловной Пожарской (по протоколу от 7 августа 1925 года). Постепенное расширение состава жильцов квартиры было связано с расширением жилищных возможностей зала площадью 11,6 кв. саженей. Правление жилищного товарищества рассчитывало или поселить в зал большую семью из пяти-шести человек, или разделить его фанерными перегородками на три комнаты. Против возведения перегородок Арендный отдел Московского управления недвижимости в июле 1925 года не возражал, но подчеркивал ценность декора дома: «<...> в целях сохранения ценной лепки, художеств. окраски и украшений II Кр. Пр. Ар. Отделение МУНИ считает возможным установление таковых перегородок в случае заселения комнат одной родственной семьей. Расположение и тип перегородок могут быть установлены только по указаниям Управления Губинжа». Поиски дополнительной жилплощади были связаны с решением Нарсуда, согласно которому Правление жилищного товарищества обязано было как можно скорее переселить рабочих из непригодных для жизни полуподвальных квартир в подходящее жилье.

Список жильцов квартиры №5 в апреле 1924 года

Фамилия, имя и отчество	Возраст	Место службы (профессия, источник заработка или на чьем иждивении)	Состоит ли членом жил. т-ва	Имеет ли право быть членом ж. т. по норме устава от 10 марта 24 г.	Отметка районной избирательной комиссии
Федосеев Николай Ефимович	45	Сотрудник Машин. Штаба РККА	Да	Имеет
Федосеева Пелагия <Пелагея> Васильевна	53	На иждивении мужа	Да	Имеет
Федосеев Константин Николаевич	23	Чернорабочий типографии Госстраха	Да	Имеет
Павличенко <Павлюченко> Иван Иванович	22	Участковый надзиратель 46-го отделения милиции	Нет	Имеет
Павличенко <Павлюченко> Василиса Николаевна	24	На иждивении мужа	Да	Имеет
Исаев Андрей Михайлович	28	Безработный, пособия не получает	Да	Имеет
Морозов Василий Филиппович	33	Безработный, пособия не получает	Нет	Временно
Пожарская Елена Михайловна	23	Ученица хореографических курсов Шора	Да	Не имеет согласно параграфу В инструкции
Биценко Анастасия Алексеевна	48	Ректор Московского высшего кооперативного института	Да	Имеет
Боброва Вера Михайловна	36	Старший инструктор МСПО <Московский союз потребительских обществ>	Да	Имеется дело в ГПУСР
Пигит Давид Савельевич	35	Зав. предп. книжного склада «Маяк»	Да	Бывшие домовладельцы
Пигит Анна Савельевна	39	Студент Московского высшего кооперативного института	Да	Бывшие домовладельцы
Пигит Дина Савельевна	28	Студент	Да	Бывшие домовладельцы
Пигит Емилия <Эмилия> Иосифовна	62	На иждивении сына Пигит	Да	Бывшие домовладельцы

Об установке перегородок в зале

В 1925 году Арендное отделение Московского управления недвижимым имуществом послало правлению Жилтоварищества дома № 10 по Большой Садовой директиву, призывающую бережно относиться к декору бывшего зала. Установление фанерных перегородок должно было разделить помещение на три комнаты, куда, согласно требованиями МУНИ, Жилтоварищество могло поселить родственные семьи. Зал был перегорожен, однако, в комнаты въехали семьи, не имеющие никаких родственных связей. Одна из комнат досталась Бочковым-Шелеповым.

Воспоминания о жизни в квартире. Семья Бочковых-Шелеповых

В 1921 году в дом на Садовой приехала семья Бочковых-Шелеповых. Сначала они жили в 42-й квартире, а впоследствии переехали уже в бывшую владельческую. Комнату в разгороженной зале получил Емельян Бочков, работавший электриком в Театре сатиры. По доносу соседей Емельяна арестовали и сослали. Вернуться он смог только после войны и больше не жил со своей семьей, а тема ареста была запретной. Его жена Акулина Ивановна Шелепова родилась в 1897 году в деревне Юдино в Подмосковье. В списке жителей на 1924 год Акулина Ивановна значится как «чулочница на дому», а в графе «Имеет ли право быть членом Жилищного товарищества» записано, что не имеет, так как является «чулочницей-эксплуататором». Согласно домовой книге 1940 года, она работала штопалкой на комбинате бытового обслуживания, который располагался на улице Каретный Ряд. Акулина Ивановна прожила в комнате на Большой Садовой до самой своей смерти в 1979 году.

Сына Акулины и Емельяна звали Анатолием Бочковым. Он родился в 1920 году и работал, как и отец, электромонтером. Анатолий Бочков женился на портнихе Антонине Еремеевне, у них было две дочери — Любовь и Нелла.

Одна из дочерей Анатолия и Антонины Бочковых, Любовь Анатольевна Люкшина, о комнате в коммуналке:

«Мы занимали самую большую комнату в квартире. В этой зале раньше ставили спектакли, потому что мама рассказывала, что, когда они въехали, еще сохранялся подиум. Мама рассказывала, что лепнина до войны была покрыта позолотой, а в войну все коптили и красить-вырисовывать никто не стал бы, поэтому позолоту утратили — просто все побелили. Интересно, что стены в нашей комнате всегда белились, а потом брали каток с трафаретом, его окунали в золотистую краску и проводили рисунок. Обоев никогда не было, и было все очень симпатичненько. Мне нравились большие подоконники, у бабушки росли фикус и столетники во всех горшках».

О взаимоотношениях с соседями:

Так как наша комната была самой большой, то все праздники, включая Новый Год, отмечались всей квартирой у нас. Коммуналка была очень дружной. Не помню никаких ссор. Сколько человек было прописано в комнате, столько недель они должны были убираться в коридоре и других местах. Мы регулярно надраивали дубовый паркет, ходили с щетками — до сих пор не люблю это дело. У нас все дружно жили. У нас все четко и ясно было. Детей мыли всех в один день не в ванной, а на кухне, чтобы не замерзли.

О детских играх:

Если была плохая погода, то мы играли в коридоре. Потолки позволяли покидать мяч, квартира — поиграть в прятки. Помню, было много закуточков, и можно было спрятаться. Во двор я практически не выходила, а в саду «Аквариум» было кафе, которое заметало снегом, и можно было покататься с горки. В летнем кафе висел канат, на котором можно было покачаться. Катались на коньках на Патриарших прудах. Летом играли в классики у министерства. Чертить ничего не надо — там же плиты определенного размера: расписал «раз, два, три, четыре, пять» и прыгай. В вышибалы играли, в казаки-разбойники. Между домом и академией собирали шампиньоны, в саду «Аквариум» тоже собирали.

В квартире также проживали Михаил и Лина Шихины с тремя детьми — Розалия, Феликс и Владимир. Лина Львовна, родившаяся в Одессе в 1897 году, преподавала в 126 школе; осетинская семья Дзарагазовых; диспетчер автобазы, а затем диспетчер завода «Спартак» Анастасия Поликарповна Дрёмова с семьей; семья Федосеевых; семья Фаллы Марголина, работавшего в наркомате авиации и многие другие. Соседка Шелеповых Галина Кузьминична Федосеева была крестной Любовь Анатольевны Люкшиной. Любовь Анатольевна вспоминает, что у Шихиных она впервые увидела двухэтажную кровать, а у Марголиных жил кролик, который «гулял по комнате и тихо грыз всю мебель». Об Анастасии Поликарповне Дрёмовой Любовь Анатольевна вспоминает, что та была «очень вредной»:

Она говорила: «Вот дети пришли, мне здесь набедокурили». А мы не заходили в комнату, хотя комнаты все были открыты. Потом выяснилось, что залетали голуби, так как окна были открыты. И пока она не обнаружила, что это голуби, все время нас прижимала.

1940–1970-е

Главным источником сведений о жильцах дома за 1940–1970-е годы послужили три домовые книги — для удобства они пронумерованы: домовая книга 1 (1940–1944), домовая книга 2 (1944–1958), домовая книга 3 (1958–1970-е).

Согласно списку домовой книги № 1, составленному в 1940 году, до начала войны в квартире № 5 проживало более 30 человек. Большую часть жителей самой просторной квартиры дома составляли рабочие — токарь, кондуктор трамвайного парка, штопалка, ткачиха, электромонтер. В квартире проживала племянница бывшего домовладельца Ильи Пигита Дина Пигит, а также инженер, старший научный сотрудник Михаил Шихин.

Список жителей на 1940 год

Согласно списку домовой книги № 3, составленному в 1958 году, в квартире № 5 проживал 31 человек. За 18 лет состав жителей квартиры существенно изменился. Однако квартира все равно осталась преимущественно рабочей по социальному составу жителей — парикмахер, буфетчица, токарь, слесарь, официантка.

Список жителей на 1958 год

1980–1990-е

К 1986 году практически все коммунальные квартиры фасадной части дома были расселены. В уже ветхие от времени и бесхозяйственности, свободные и никому не принадлежавшие помещения въехали «неформалы» — музыканты, художники, хиппи. Практически вся фасадная часть дома слева от проходной арки была заселена творческими людьми, многие из которых использовали пустые квартиры как мастерские и репетиционные студии. Булгаковский дом был не просто хипповым сквотом, а андерграундным центром музыки, изобразительного искусства и кино, местом встреч и большой московской творческой лабораторией со своими правилами (например, запрет на алкоголь) и со своей избирательностью по отношению к новым членам. Музыканты и художники делали косметический ремонт помещений и пытались сохранить остатки старых интерьеров.
Один из самых известных представителей московской андерграундной культуры 1980–1990-х Влад Маугли (Бурштейн) с 1989 года окончательно обосновался в доме на Большой Садовой. В джем-сейшенах, которые Влад устраивал в квартире № 5, принимали участие многие известные музыканты: Игорь Вдовченко («Среднерусская возвышенность»), Алексей Романов («Воскресенье» и «СВ»), Григорий Безуглый («Круиз»), Жан Сагадеев («Группа СТ»), Анатолий Крупнов («Черный Обелиск»), Иллиас (настоящий волынщик из Норвегии), Саша Гринберг-Дельфин («Джа-Дивижн» и «Подвиг Гастелло»), Михаил Соколов («До свиданья, мотоцикл!» и «Экология Звука»), Паша Никкерман («Бриллианты от Никкермана»), Дима Иванов («Cool Front»), Костыль с Боровом («Коррозия Металла»), группы «Два самолета» и «Вино» (Питер), «Чудо-Юдо», «№ 209» и Kingston Black Mama Dharma Band (Москва), Uhlavamaat (Хельсинки), Mr. Gang (Париж), а также настоящие шаманы из Тувы и аргентинские панки. (список из статьи «Люди и сквоты», опубликованной в журнале «Птюч» (1997. № 1–2. С. 34–35).
По соседству с музыкантами и художниками из 5-й квартиры жили милиционеры. Влад Маугли вспоминает пьянку, которую устроили сотрудники правоохранительных органов в честь получения табельного оружия: «У того человека, который обмывал пистолет, пистолет и пропал, и он потом ходил по всему дому и у всех спрашивал, где его пистолет. Несколько дней они собирали по подъезду свои фуражки. Потом оказалось, что этот пистолет его подруга спрятала, чтобы, напившись, они не начали палить».

2000–2010-е

В 1996 году «неформалы» были вынуждены выехать из всех квартир фасадной части. Новые хозяева дома полностью уничтожили все старые интерьеры. Арендаторы бывшей владельческой квартиры часто сменялись. Сейчас вся фасадная часть дома, выходящая окнами на Большую Садовую, нежилая.