• • Кв. 34

Воспоминания Татьяны Николаевны Лаппа (Кисельгоф)

Т.К. Они богатые были, приехали из Берлина или еще откуда-то. Артур Борисович Монасевич с женой и сыном Володькой. И брат Артура (Макс Борисович — прим. ред.) — он банкиром был, старый уже. Их окна на наши выходили, во двор, только напротив. Тоже на пятом этаже. И вот, этот банкир все в бинокль смотрел… У меня большое зеркало у окна стояло, и я обычно стою, спокойно переодеваюсь, а он рассматривал в бинокль, мне потом кто-то сказал, и я стала задергивать занавеску. А потом банкир этот умер, а Володька женился и ушел из дома, поэтому у Монасевичей две комнаты освободились. А в это время проводилось уплотнение, и Монасевич страшно боялся, что к нему рабочих подселят. Ужасно боялся рабочих. Стал жильцов подыскивать. В этом доме был такой управляющий-армянин… забыла его фамилию (Караим Сакизчи. — Л.П.). Так он всех жильцов знал, в каждой комнате. У него с Монасевичем Артуром дела какие-то были. Как не хватало денег на отопление, так он занимал у Монасевича, у которого много денег было. Но это я точно не знаю, так говорили.<...> И вот этот управляющий всегда шел Монасевичу навстречу. Он, вероятно, посоветовал Монасевичу подселить Булгакова, наверное, сказал, что вот, в 50-й квартире живут интеллигентные люди и т.п. Приходит Артур Борисович к нам и говорит, что в его квартире есть комната хорошая, что у них тихо-спокойно, телефон есть… В общем, стал уговаривать. Ну, конечно, в 50-й квартире невозможно было жить, ему же писать надо, и мы согласились переехать в 34-ю. У них там пять комнат было. В столовой Артур Борисович жил; в гостиной — его жена; еще в одной комнате женщина одна жила с сыном Вовкой, Фелицата Николаевна ее звали; прислуга жила при кухне, вместо ванны ей кровать поставили. А мы стали жить в последней комнате налево. <...> Окно про в стенку выходило, никогда солнца не было. Я Артуру говорила, а он: «А зачем тебе солнце?» В комнате три двери было: одна в коридор, одна в кухню, и еще одна в столовую — я ее столом загораживала (мебель мы всю из 50-й квартиры сюда перевезли). Письменный стол у окна стоял

(Паршин Л. Чертовщина в американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова. М., 1991).