Семья Жеребцовых-Костылевых

Согласно домовым книгам, в 1930 году в квартире поселились Георгий Иванович Жеребцов вместе со своей женой Марией Петровной, в девичестве Сухаревой. По воспоминаниям их дочери Анны Георгиевны Костылевой, семья въехала в квартиру в 1927 году.

Жеребцовы прожили в квартире № 53а до 1958 года, когда переехали в квартиру № 45, находившуюся на первом этаже того же подъезда. В 1961 году Мария Петровна переселилась в квартиру № 49, находившуюся на третьем этаже. В 45-ой остались ее дочь и внучки.
Георгий и Мария родились в Тамбовской области (тогда Воронежская), по рассказам их дочери Анны, в одном селе Новокленское. Оба происходили из крестьян.
Анна Георгиевна Жеребцова, дочь Георгия Ивановича и Марии Петровны, родилась в 1925 году. В начале 1950-х годов она вышла замуж за военнослужащего Валерия Васильевича Костылева. У них родились две дочери — Елена (1953 г.р.) и Ольга (1954 г.р.). Анна Георгиевна вспоминала о том, что каждый Новый год во дворе устанавливали ёлку, на которую вешали украшения — мишуру и флажки. До 1932 году на Большой Садовой была открыта церковь Святого Ермолая. Туда ходила мать Анны Георгиевны Мария Петровна. А после того, как церковь разрушили, на том месте долгое время ничего не строили, и когда котлован заливало водой, местные мальчишки плавали по нему на плотах. Во время войны жители дома прятались от бомбежек на станции метро «Маяковская». Домовое бомбоубежище было оборудовано в квартире Жеребцовых. Анна Георгиевна вспоминает, что иногда туда из мастерской № 40 приходила жена Михаила Петровича Кончаловского испанка Эсперанса.

Воспоминания сестер Елены Валерьевны (1953 г.р.) и Ольги Валерьевны (1954 г.р.) Костылевых о жизни дома в 1960–70-е годы

О детстве в квартире № 45
Однажды мы с сестрой устроили танцы на окне квартиры № 45. Когда мама увидела, ей стало дурно, потому что можно было свалиться. Мама наказала за это дело. Так как квартира находилась на первом этаже, помню, что нам все стучались в стенку. Никто не звонил в дверь, все стучались в стенку.

Мария Петровна Жеребцова с внучкой Еленой во дворе дома 10. Конец мая 1954 года

Мария Петровна Жеребцова с внучкой Еленой во дворе дома 10. Конец мая 1954 года
Фотоальбом: квартиры № 53а, 45, 49. Семейные фотографии Жеребцовых-Костылевых

В большом коридоре нашей квартиры мы играли — все было в нашем распоряжении. Нам, детям, разрешали многое делать, потом родители убирали все это. Я даже помню, мы решили устроить костер. Но, хватило ума взять таз, а не просто так на полу. На паркете мы чертили классики. Как сейчас помню. Играли, когда была плохая погода. На улицу не пойдешь, расчерчено прямо в квартире. Но мел хорошо стирается.
Мне было лень подниматься в квартиру, и я стала лазить по трубе и в окно, а еще лучше спускаться. Один раз папа увидел и говорит: «Что ж ты делаешь? Ты же показываешь людям, как к нам пробраться» Мы же уходили — окна настежь. Один раз мне попало действительно серьезно, потому что мои одноклассники, когда я училась в 7 классе, мне ко дню рождения подарок принесли. У меня этот мишка жив до сих пор. Вася его зовут. Я прихожу домой, а у меня подарки, цветы в комнате. Спрашиваю у соседей — нет, никто не приходил. А потом они мне сказали, что одноклассники залезли по трубе и окна прикрыли. И от папы мне очень сильно попало тогда.

На черных ходах мы играли в прятки. Во дворе — в игру ляги. Нужно было бросать мяч о стену, он отскакивал, и нужно было через него прыгать. Стена, где был гараж, была для этого замечательной — там до высоких окон было недостать.
Во дворе маленькие катались на велосипедах. Помню, мне было лет пять, и я ехала, а навстречу мне качался-шел наш сосед пьяный. И я его в стену гаража впечатала. Он качался из стороны в сторону, и я не знала, в какую сторону ехать.

Сестры Елена и Ольга Костылевы во дворе дома. Начало 1960-х годов


Сестры Елена и Ольга Костылевы во дворе дома. Начало 1960-х годов
Фотоальбом: квартиры № 53а, 45, 49. Семейные фотографии Жеребцовых-Костылевых

Семьдесят с лишним лет в доме не было ни одного капитального ремонта. И когда начали где-то лопаться трубы, оказалось, что никто не знает, где искать. Представляете, перерывали все Садовое кольцо. И к нам во двор приезжали поливальные машины, которые давали воду. Представляете, сколько коммуналок, сколько воды надо! Когда не было воды в доме, мы ходили в Военную академию имени Ленина (Большая Садовая, 12), а также в туалет сада Аквариум.

О саде Аквариум
После Нового года в Аквариуме, где продавали елки, остались ветки. И мы там играли с ними, играли на столько, что забыли обо всем. Мама тогда нас потеряла. Я еще помню, перчатки были все мокрые, у нас с сестрой были цыпки. Жуткие. Мама их выводила. Там еще была летняя читальня — будочка стояла. Летом можно было прийти, взять книжку там и сидеть читать в саду.

О Военно-политической академии (Большая Садовая, 12)
Так интересно было наблюдать, как курсанты тренируются, готовятся к параду. Вот сядешь на окошко — они поднимают одну ногу, выпрямляют и держат пока идет барабанная дробь. И думаешь: «Боже, они же помрут сейчас». Так это было любопытно. Мы играли на черном ходу и во дворе, граничащем с академией. Наш мяч постоянно перелетал через забор. И мы кричали: «Дяденьки военные, дайте, пожалуйста!». И они кидали. В академии устраивались концерты и показывались фильмы. И нам бесплатно давали билеты. Там был старый актовый зал, красивая сцена. Все было так здорово. Людям это нравилось, все за счастье считали ходить туда и смотреть кино. Я тогда училась в начальных классах.

О жительнице квартиры № 5 Акулине Ивановне Шелеповой (1897 г.р.), проживавшей в квартире с 1921 года и работавшей штопалкой на дому
Акулине Ивановне мы приносили чулки петли поднимать. Ну мы её Лина Ивановна звали. У нее еще большой балкон выходил на Садовое. Вы даже понять не можете, что такое поднимать петли. В наше время, когда всё было в дефиците, были специальные крючки. Если спущена стрелка, даже в городе Москве были специальные ателье, куда мы сдавали. Колготы стоили 4 рубля по старым временам, а починить — 50 копеек. Когда я поехала в институте после пятого курса, как спортсменка-комсомолка-отличница, на практику в Югославию, я взяла с собой крючочек. Там не принято было ходить даже летом на работу на босу ногу, надо было гольфики или чулки. И у меня на пальце поехала стрелка. Я вытащила крючок, а меня девочка спрашивает: ” А что это такое? Не проще ли выбросить?” И для нашей группы это был удар. Как можно выбросить? У меня до сих пор этот крючок существует, могу показать, как он выглядит. И мы этим крючком поднимали петли, потом зашивали и потом это всё носили. Сейчас этого уже никто не знает. Лина Ивановна брала мало. Вот другой раз Лины Ивановны нет, мы приходили к Шихиным. Там было много комнат, очень много. Как войти, с правой стороны, там жила девочка. Она была то ли манекенщица, то ли ещё что, и она мне сшила платье в санаторий. Потом была Таня какая-то, она детей сдавала в роддом. Она родила и сдала в роддом. А потом она забеременела от соседа, и ее бабушка взяла этого ребенка.

Акулина Ивановна Шелепова (род. в 1897 г., в доме проживала с 1921 года) и сестра соседки по коммуналке Валерия Кузьминична Полонская. Сидят у окна в бывшей зале. Заметный декоративный элемент — пальметта (растительный орнамент в виде веерообразного листа). 1947 г.

Акулина Ивановна Шелепова (род. в 1897 г., в доме проживала с 1921 года) и сестра соседки по коммуналке Валерия Кузьминична Полонская. Сидят у окна в бывшей зале. Заметный декоративный элемент — пальметта (растительный орнамент в виде веерообразного листа). 1947 г.
Фотоальбом: Квартира №5. Семейные фотографии Бочковых-Шелеповых. 1950–60-е гг.

О жительнице квартиры № 53 Марианне Ильиничне Сакизчи (1897 г.р.), дочери дореволюционного управляющего дома караиме Ильи Сакизчи
У неё были платьишки, обязательно, с белым воротничком. Она ходила в белых носочках и белых туфельках. Покупала всё в Детском мире, потому что это дёшево. До конца своей жизни у неё были перчаточки в сеточку, черные и белые. У неё всегда был маникюр. И обязательно маленький ридикюльчик. И обязательно шляпки. Шляпку Марианна Ильинична носила с вуалеткой. У неё были щипцы, и она себе волосы подкручивала, когда выходила. У неё был потрясающий, как я помню в детстве, кошелёчек, он как кольчужка, как сеточка. Когда в нём была мелочь, он раздувался. А когда она его закрывала, он становился совершенно плоским. И она жила очень-очень экономно. И когда она получала пенсию, то устраивала праздник. Она делала чебуреки. Я обязательно в это время приходила к ней в гости. Она пекла на сковородке чебуреки. И покупала себе монпансье, такие карамельки, рубль килограмм стоил.

Марианна Ильинична Сакизчи (в замужестве Прик), жительница квартиры № 53, дочь дореволюционного управляющего дома караима Ильи Сакизчи. 1966 год

Марианна Ильинична Сакизчи (в замужестве Прик), жительница квартиры № 53, дочь дореволюционного управляющего дома караима Ильи Сакизчи. 1966 год
Фотоальбом: квартиры № 53а, 45, 49. Семейные фотографии Жеребцовых-Костылевых

Марианна Ильинична была необыкновенная чистюля. Это должен помнить весь двор. Каждое утро она снимала всё постельное белье. И вот идёшь в школу, и начинается. Марианна Ильинична приоткрывала дверь и начинала вытряхивать белье. Она это белье вытрясет, у неё на кровати с железными набалдашниками это бельё будет лежать накрытое.
У неё была четверка — диванчик, столик и два кресла в стиле Людовика. Это было обито каким-то очень красивым шёлком. По времени всё это было побито. Так вот у неё это всё купила жена конферансье, и у Марианны Ильиничны тогда появились деньги. Она себе какое-то пальто с воротником купила, я помню это очень хорошо.
Марианна Ильинична была театралкой. Она ходила всё время в зал Чайковского, её там знали. У неё же денег не было, ей контрамарки давали. Не помню на какую оперу пошла Марианна Ильинична,и там рядом с ней сидел Козловский. Она решила пойти купить программку. А он ей говорит: «Ну что вы! Вы возьмите мою программку!» И она потом пришла и мне показывала программку Козловского.
По середине двора в клумбе мы с Марианной Ильиничной высаживали цветы. Занималась всем Марианна Ильинична. Она детьми руководила, а я всегда была очень активной и помогала ей. Раньше в клумбе стоял фонтан, потом его убрали, но когда мы начинали там копать, то все время натыкались на этот камень, гипс. Раньше ЖЭК выдавал рассаду, и мы приносили ее и сажали клумбочки. А вдоль всей стены дома с черного хода был кусок земли, огороженный заборчиком. Сажали там всякие растения. Это со стороны, где академия. А со стороны, где министерство не было ничего.
Мы общались очень близко, и я даже иногда, когда шла в магазин за продуктами, ей говорила: «Марианна Ильинична, вам что-то нужно купить?» Потому что она покупала очень мало. Студенткой реже и реже я к ней начинала ходить. Вначале каждую неделю заходила, потом раз в месяц и потом, я к своему стыду даже не знала, когда она умерла. В общем, я пришла в дом, а мне говорят — она умерла.

О диссидентке Анне Кузнецовой (1967 г.р.) из квартиры № 44 и запрещенной выставке неформального искусства
И у нас там жила Аня Кузнецова. Она была помешана на Западе и, когда на ВДНХ не разрешили открыть выставку неформального искусства, она сделала выставку в своей квартире. Она все хотела уехать заграницу. И в конечном итоге она уехала. Я сама слушала по радио «Свобода». Так вот у нее была дочка маленькая, не помню, как ее звали, она совершенно плохо училась, она не знала русский язык. Она к нам приходила, мы с Леной помогали. Я говорю: «Как же так можно, живя в стране, не знать русский язык». «А не нужно, — отвечала Аня, — пусть она знает английский». Так вот она сделала эту выставку андеграунда, и я до сих пор себе простить не могу, что не пошла. Ночью можно было бы пойти и посмотреть. Но мы ж были такие все идейные, правильные. Когда мы шли домой, а у нас квартира напротив, там стояли люди в штатском.
Она не работала, ее содержал бывший муж, с которым она развелась. Видимо, какие-то ей средства, как я понимаю, доставались от диссидентского движения. Мы ж тогда не задумывались. У нее там всегда были свободные художники, а тетя Зина все возмущалась: «Они там на кухне насвинячат и за собой не убирают». Зина чистюлей была, она ругалась из-за этого, что к ней ходят постоянно. Свободные художники со всеми своими нравами. Тетю Зину очень раздражало.

Музей Булгакова
 

Музей Булгакова продолжает собирать информацию по истории дома № 10 на Большой Садовой. Мы хотим рассказать историю каждой квартиры. Если вам есть чем поделиться — пишите нам на адрес dimaoparin@hotmail.com, звоните по телефону +7 (495) 699 53 66 и присоединяйтесь к проекту!